Ее нашли в колодце. Да-да, в самом обыкновенном, на дачном участке соседа. И даже догадывались, как она там оказалась: он посадил ее в ведро и спустил туда, в холодную глубину, а потом сел в свою машину и уехал: выходные закончились, и нужно было возвращаться к городской жизни, к семье, к работе, к друзьям и коллегам. Ведь по законам общества он считался человеком вполне себе нормальным, раз у него все это было. Думал ли он о собаке или хотя бы о том, что с её смертью (если щенок сможет выбраться из ведра) вода в колодце будет отравлена? Неизвестно. Скорее всего, он поддался минутному порыву – отомстил бродяжке, забравшейся на участок.
Скулеж не прекращался уже несколько часов. Невозможно было понять, откуда он доносился: вроде бы не издалека, и в то же время очень приглушенно, как из-под земли. Искали все: отец, мама, брат и она. Мольба о помощи становилась все слабее, и сердца всех четверых готовы были разорваться от жалости к неизвестному щенку и злости на самих себя. Наконец, отец решился перелезть через забор к соседу. Дружбы с ним не водили. Человек он был странный, нелюдимый и, скорее всего, жестокий, во всяком случае, все дачные коты, свободно гулявшие по поселку, старались обходить его участок стороной.
Звук все чаще прерывался, но становился ближе, хотя все равно было непонятно, где же собака. Потом мелькнула страшная догадка – неужели …? Сняв крышку, отец заглянул внутрь. Колодец был глубокий, в темноте он не сразу заметил висящее почти над водой ведро. Стал осторожно вытаскивать. На дне лежал маленький шерстяной комок, уже не подававший признаков жизни.
Щенка назвали Тиной. (Может, чтобы кличка была слегка «водянистой» и служила напоминанием?) Ее не просто любили – обожали. Известный факт: чем трагичней история и счастливей спасение, тем больше нитей связывают нас с нашими найдёнышами. Даже не нитей – морских канатов.
Когда у Тины случились неудачные роды (два щенка погибли в утробе, а сама она была в горячке), мама чуть не слегла с инфарктом. Собаке - а вымахала она, будь здоров какая, - уступили диван, мама же спала рядом на раскладушке, никому не разрешая сменить ее на дежурстве. Второй раз оказавшись в тисках смерти, Тина выкарабкивалась из них трудно и долго. Родившихся живыми малышей, по настоянию ветеринара, пришлось усыпить. Болезнь длилась почти месяц. Оправившись, Тина стала искать своих детей. И теперь на грани инфаркта оказалась не только мама, но и вся семья. Видеть, как по собачьей морде текут настоящие слезы, было невыносимо. Гораздо выше их человеческих сил.
А однажды она вообще пропала. Было лето, и мама проводила свой отпуск, как обычно, на дачных грядках. Тина всегда составляла ей компанию. Отца к тому времени уже не стало, брат женился и переехал в другой город. Она тоже жила отдельно и на дачу приезжала с мужем на выходные, чтобы помочь с огородом. Как-то раз мама позвонила в панике и сказала, что Тина потерялась. Они гуляли в лесу, собака бегала, как всегда, то рядом, то исчезая в зарослях, и вдруг не вернулась. Не пришла она и через несколько часов. Раньше такого никогда не случалось. Тина была очень умной и послушной, к тому же взрослой, ей исполнилось семь. Всю ночь мама ходила по лесу с фонариком и звала ее. Прошел день, второй, третий… Она тоже присоединились к поискам: писала объявления и развешивала их на столбах и калитках. С каждым не то что днем, но часом таяла надежда. Глаза у всех опухли от слез. У мамы закончился отпуск. Нужно было возвращаться в Москву. Без Тины. В пустую квартиру.
А через две недели она пришла. Сама. С обрывком какой-то верёвки на шее. На задней лапе глубокая рана, по-видимому, след от капкана. Грязная, тощая, но ЖИВАЯ!!! Пришла не на дачу. Пришла в Москву, за семьдесят километров. В огромный человеческий муравейник. Нашла в его центре свой дом. Из последних сил поднялась по лестнице на свой этаж и легла под дверью своей квартиры.
И опять мама спала на раскладушке рядом с диваном, выпаивая, выкармливая, вылечивая, благодаря Бога и теряясь в догадках, как такое вообще возможно! Ладно бы у них была машина, и собака за семь лет изучила дорогу по внешним ориентирам! Но на дачу они ехали долго и сложно: сначала на автобусе до метро, потом на метро до вокзала, потом на электричке до станции, потов снова автобусом до поселка. Как собака смогла найти дорогу назад?!
Конечно, есть множество историй подобных чудесных возвращений, но от этого они не становятся более понятными!
Ей сразу не понравился его взгляд. Она ненавидела этого человека. Когда-то давно он подманил ее, голодную, куском колбасы, а когда она доверчиво к нему подошла, больно схватил за шерстку, сунул в холодное железное ведро и бросил в страшную темную яму. Где-то высоко и далеко светился кусочек неба, но недолго. Потом наступила чернота, и она поняла, что это все. Все, что было в ее жизни, коротенькой и несчастной, подошло к концу. Она долго скулила не потому, что надеялась на чудо, и даже не от жалости к себе, а … просто скулила, чтобы в яме было не так тихо. Становилось все холодней, и звук получался все реже и тоньше.
А потом наступило НЕБЫТИЕ. А еще потом она оказалась в собачьем раю: ее обнимали, кутали в теплые одеяла, поили теплым молоком, называли ласковыми ПРОЗВИЩАМИ. Когда она еще жила, у нее не было ПРОЗВИЩА, и она завидовала его обладателям, так как вместе с ним давали СЕМЬЮ.
А совсем потом оказалось, что она не умерла. И рай – это теперь ее жизнь! И есть у нее и прозвище, и большая семья: мама, папа, брат и сестра! То, что это именно брат и сестра она поняла по схожести их «статуса»: их тоже целовали и называли ласковыми прозвищами. У нее самой их было даже несколько: Тина, Тиночка, Тинуся, а еще Доча. Так говорила мама. Придет с работы и зовет: «А что я принесла моей Доче?» И достает из сумки то вкусную вкусность, то новую игрушку. Игрушек было много, и ей разрешалось раскидывать их по квартире. Правда, как-то раз ей купили корзинку и попросили складывать туда. И когда она брала игрушку и тащила в корзинку, мама называла ее умницей и прижимала к СЕРДЦУ.
А еще она любила ездить на ДАЧУ. Вот ведь смешное слово! Ужасно похоже на ДОЧУ. Сначала она даже не понимала, о чем речь, когда мама говорила: «ДОЧА, мы едем на ДАЧУ!» Потом, конечно, разобралась: ДАЧА- это такой дом, а вокруг него растут деревья и кусты. И выходить на улицу гораздо проще: вышел из двери – и вот она, улица! Чтобы ехать на ДАЧУ, нужно было одеваться не только в ошейник и поводок, но и в намордник. Сначала-то он ей ой как не понравился! Но если мама доставала намордник, значит, семья собиралась на ДАЧУ! Так что очень хорошая вещь оказалась!
Одно было плохо на даче. ОН. Он жил за забором, так близко, что ей было страшно. И как она могла так ошибиться! Наверное, очень голодная была. Обычно собаки сразу чувствуют, есть у человека СЕРДЦЕ или нет. У этого вместо СЕРДЦА был просто орган по перекачке крови.
Хорошо, что летом вдоль забора распускались кусты и скрывали его дом. Тогда она успокаивалась и могла весело носиться по своему садику.
Еще она любила гулять с мамой по лесу. Мама собирала с земли какие-то штучки, которые назывались «грибами», и ягоды. Про ягоды она все знала! Почти такие же росли у них на ДАЧЕ. В лесу с нее снимали поводок, и можно было бегать, где хочешь. Главное, возвращаться, когда мама позовет!
В тот раз все начиналось, как обычно. Они с мамой пошли гулять в лес. А потом она почувствовала на себе ЕГО взгляд и обернулась: ОН стоял возле своей калитки и смотрел им вслед.
Мама, как всегда, собирала грибы, а она носилась по зарослям. А потом…
Потом что-то защелкнулось на задней лапе, и что-то обрушилось на голову, так что заскулить от боли она не успела. Очнулась в каком-то незнакомом месте. Голова болела. Лапа кровоточила. А еще на шее была туго затянута веревка, другим концом привязанная к дереву. Ну, с веревкой она разобралась: перегрызла ее и освободилась, хотя все равно было трудно дышать. Теперь нужно зализать рану на лапе, чтобы не попала инфекция. Рана была глубокая. Выполнив эти два действия, она снова огляделась вокруг. Ни знакомых запахов, ни знакомых очертаний. Ни МАМЫ. Как же так?! Она не должна была оставлять маму! Вдруг с ней что-нибудь случится?! Но, по всей видимости, что-что случилось с ней самой.
Прихрамывая и подволакивая раненую лапу, она пошла наугад. Понятно было только одно: она по-прежнему где-то в лесу, но совсем не знакомом. День сначала кончился, а потом снова начался. Она все шла. Появились какие-то запахи, похожие на запахи их поселка, но другие.
Очень хотелось есть, но охотиться за мышами было некогда (да-да, не только коты это умеют!). Пила она из луж, которые так кстати оставил дождик. Вот какой-то забор… Нет, это чужие ДАЧИ.
К их поселку вела дорога. По ней они всегда шли от автобусной остановки. Может быть, и здесь есть такая? Очень жарко. Ни одной местной собаки! Не у кого спросить! Видимо, попрятались в тенечке. У нее на ДАЧЕ тоже был такой «тенечек» - под крыльцом. Мама положила ей туда матрас, но лежать на земле было гораздо приятней и прохладней.
Идти было тяжело: рана на лапе, да и голова еще болели. О голоде уже как-то не думалось, все ее чувства сосредоточились на анализе запахов. Среди сотен тысяч ей нужно было найти «свои», или хотя бы похожие.
Дни начинались и заканчивались. Скоро она перестала их считать. Наконец, нос уловил что-то знакомое - железная дорога! По такой они с мамой приезжали – уезжали. На станции были люди, но она сразу определила, что не у всех есть СЕРДЦЕ, и подходить побоялась. Зато удалось подкрепиться: возле продуктового киоска была урна, и кто-то выбросил туда недоеденный бутерброд. В какую сторону двигаться дальше было понятно: запах ЕЕ города ни с чем не спутаешь! Ей удалось проскочить в электричку и свернуться калачиком в тамбуре. Она старалась быть незаметной и НИКОМУ не мешать. Двери уже несколько раз открылись и закрылись, когда появились люди в форме (такие обычно проверяли у них с мамой билеты) и выгнали ее из поезда. Но главное, запах города стал намного ближе! Еще раз запрыгнуть в электричку она не решилась, да и вряд ли бы ей это удалось: когда ее выгоняли, она поторопилась спрыгнуть на платформу, и раненая лапа снова стала сильно болеть. Скакать на трех здоровых было непривычно, но нужно было двигаться дальше, и она скакала. Скоро даже приноровилась, хотя остановки для отдыха пришлось делать чаще.
Ночь в который раз сменила день, она все шла. Вдоль железнодорожных путей. Сначала вздрагивая от грохота проносящихся мимо поездов, а потом привыкнув. ДОМ был почти рядом! Но сначала появился вокзал. Он был ей хорошо знаком. Обычно они с мамой приезжали сюда на метро. Может, попробовать? Конечно, она и так чуяла направление, но могло не хватить сил. В метро ей удалось проскользнуть вместе с другой собакой. Та была здесь завсегдатаем и бежала уверенно. Передвигаться также быстро она не могла и отстала. В вагоне снова свернулась калачиком в уголке. Ехать было недалеко, всего один раз должны были открыться-закрыться двери. ДОМ был все ближе! Теперь она различала не только знакомые запахи, но и звуки СВОЕЙ улицы! От вокзала нужно было ехать на автобусе, но кто ее туда пустит?! Ничего, нужно просто полежать, чтобы вернулись силы. Пусть от голода крутит живот. Главное, она скоро увидит МАМУ…
Как она оказалась в своем дворе, помнила уже совсем смутно. Хорошо, что двери в подъезд оказались открыты. Видимо, из-за жары. Подниматься по лестнице было труднее всего, но она упорно переползала со ступеньки на ступеньку, даже не делая перерывы. Скорей, скорей, скорей! Вот и родные двери. Дома никого не было, это она поняла сразу. И уснула. В ее сне была МАМА. Она звала её: «ДО-ЧА! ДО-ЧА!» И прижимала к СЕРДЦУ…
Январь 2014
Автор: Малышкина Ольга, г. Москва
